Кролло Люцифер — высеченное хладнокровие подавляющее; затаившаяся опасность в глубине бездонной темноты во взгляде.

Кролло Люцифер — калейдоскоп, спрятанный за равнодушным спокойствием; пестрее него Хисока никогда ничего не видел: манящий соблазн, что играет на терпении столь восхитительно бесстыдно.

Хисока мажет большим пальцем по скуле, размазывая кровью чёткие очертания голубого, языком пробует её на вкус, смотрит неотрывно, улыбаясь столь же бесстыдно — откровенным блядством, не скрывая удовольствия от происходящего: этим он до исступления наслаждается. Черноте, не имеющей оттенков, в чужих глазах отвечает золотом лихорадочным, вожделеющим. Застывшая сцена посмертия — произведение искусства, но Кролло точно изваяние, безукоризненно непреклонен в своих эмоциях, даже бровью не ведёт, захлопывает книгу, молча давая понять, что закончил. Шулер.

Хисока прижимает указательный палец к губам и щурится, склоняясь ближе, вперёд, исключительным изяществом хищным; улыбается плотоядным и протягивает руку, стремительно сокращая расстояние между. Пальцы переплетает с чужими пальцами, галстук наматывает на кулак, тянет на себя. Эту безукоризненность хочется разбить, как скорлупу, это спокойствие — надломить. Вывести на эмоции, что сейчас точно мёртвая вода, отнять контроль из рук, присвоить себе и наслаждаться, наслаждаться зрелищем, фейерверком чувств, что, Хисока уверен, были бы сильнее прочих, ярче и ослепительнее. До неистового. Пылко и остервенело, абсолютным экстазом. Что же ещё сделать он должен, чтобы получить желаемое?

— Должен ли я, — губами касается мочки уха, кончиком языка очерчивает контур, — лишить тебя ещё пары драгоценный лап? ♠ — скашивает взгляд и, неудовлетворённый реакцией — её отсутствием, — вгрызается зубами в яремную вену: — Скажи мне, Кролло. ~ ♥

Хисока Мороу — совершенное терпение, непосредственная несдержанность ребяческая; абсолютное отсутствие эмпатии: она у него искривлённое зеркало, что отражает лишь собственные интересы. В ожидании томительном, он уверен, есть своё удовольствие — заставляет изнывать, будоражит и обжигает нестерпимым. В ожидании, знает, наслаждения нередко больше, чем в финальном акте, и это одна из причин, почему Хисока не любит торопить события, основная, безусловно, в том, что нет выше удовольствия, чем получить желаемое на пике, возводя итог и наслаждение в Абсолют.

Кролло стачивает терпение, будто то ничего не стоит, и хотел бы Хисока знать, что чувствует он на самом деле, о чём думает? И хотел бы услышать из уст его имя собственное, сорванное несдержанным и обличающим, проглотить его, перекатывая на языке. Дрожь пересчитывает позвонки, заставляет закрыть глаза, выдохнуть несдержанным. Стоит ли ему растянуть удовольствие ещё и точно так же продолжить стачивать чужую выдержку и равнодушие, или запустить пальцы глубже, раздвинуть рёбра — разворошить калейдоскоп, почувствовать биение сердца в моменте?